Это наша Земля!

Биографическая книжка дальневосточного писателя Василия Авченко и нижегородского филолога Алексея Коровашко «Олег Куваев» вышла в издательстве АСТ (Редакции Лены Шубиной) и вошла в шорт-лист премии «Большая книжка». Она возвращает нам воистину культового писателя русских геологов, чей роман «Земля» в свое время привел в геологию почти всех юных людей, верящих в то, что не одни средства движут миром. О том, кем был Олег Куваев, во что он веровал сам и необходимы ли такие люди нам сейчас, мы побеседовали с Василием Авченко. Создатель наилучшего романа о геологах Олег Куваев на Чукотке. Фото конца 50-х годов. Фото: предоставлено Василием Авченко

Павел Басинский: В 70-е годы я обучался в Саратовском институте на филолога, но почему-либо жил в общежитии геологического факультета в окружении будущих геологов. И вот я могу заверить, что культовой книжкой для этих ребят была «Земля» Олега Куваева. Они и меня «подсадили» на этот роман. Как ты объяснишь его фуррор в то время?

Павел Басинский: Литература все простит, не считая предательства

Василий Авченко: Остальных книжек не было. А запрос — был. Геология была престижна, но «Повести о реальном человеке» либо «3-х мушкетеров» о геологах никто не написал. Необходимы свои Джек Лондон и Хемингуэй. «Земля» имела все нужные характеристики для этого: мускулистый романтико-производственный роман с эпикой, героикой и философией… Совершенно о геологии интересно писать тяжело: или скатишься в пафос «крайней спички», или изобразишь рутину, не увлекательную профану. Куваев смог скрестить приключения с аспектами разведки золотых россыпей. Вот и попал, по его словам, в «популярку». Книжку оценили и читатели, и литературное начальство, что для 70-х было необычно: номенклатура и массы расползались, все шло к Большенному взрыву.

Сам Куваев отнесся к успеху тихо: дескать, страна ожидала новейшего Николая Островского — он и отдал «складное изложение железобетона и квадратных челюстей». Чисто куваевская сверхтребовательность к для себя. Он и писателю Альберту Мифтахутдинову рекомендовал: «Отвечай на комплименты матом, по другому хана!»

Куваев, не вступавший в партию и вышедший из комсомола, как раз и был реальным коммунистом

Вообщем, несколько магаданских геологов устроили кампанию против «Местности»: создатель все лжет, мы так не гласили, кличек не носили… Здесь дело, во-1-х, в обиде 1-го из корифеев на фразу в романе: «Василий Феофаныч! Заткнись!» Во-2-х — в ревности: колымские геологи были звездами, почти все сами писали — а роман о чукотском золоте, которое они открывали, сочинил младший научный сотрудник без ученой степени с геологическим стажем всего пару лет, к тому же не «золотарь», а геофизик… Но теперь-то все схлынуло, остались лишь Куваев и «Земля». А если б не он — ничего бы мы не знали о людях Местности времен заката Дальстроя. Как не знаем о открытии Билибиным золота Колымы, а Попугаевой — якутских алмазов. Если о кое-чем либо о ком-то не возникает неплохого и впору прочитанного романа — можно считать, что действия и человека не было.

Куваев писал: «Если б некоторый там джинн предложил мне на выбор: написать хотя бы одну вправду неплохую книжку и плохо кончить в 45 лет либо не написать ничего путевого, но прожить до 80, я бы без секундного колебания избрал 1-ое». Приблизительно так и вышло.

Донатас Банионис в роли Ильи Чинкова в первой экранизации романа «Земля» 1978 года. Фото: «Мосфильм»

Павел Басинский: Правда, что роман Куваева «Земля» в годы русской власти почти всех юных людей привел в геологию? Если да, то может быть ли это сейчас? Либо геология уже не хотимая профессия для новейшего поколения?

Василий Авченко: Это так. Другое дело, что «Земля» вышла на излете Русского Союза, и это был крайний призыв. Скоро ценности сменились диаметрально, как как будто всех перемагнитили. Не думаю, что сейчас почти все грезят о геологии. Быстрее о теплом офисном месте, чиновничьей должности… То, от чего же Олега Куваева воротило. Но кто-то идет и в геологию, эти люди никуда не делись и не денутся.

Сейчас трудно представить, чтоб книжка привела людей в ту либо иную профессию — у литературы уже не та сила действия. Растворяется общий культурный код — нет книжек либо кинофильмов, которые бы знали все, могли разговаривать распознаваемыми цитатами.

30 переизданий выдержал роман Олега Куваева «Земля». Его тираж в одной лишь «Роман-газете» составил 3 млн

И все-же наши недра — навечно нацпроект и карма Рф даже в узкоприкладном смысле. Но задачки геологии куда обширнее, чем поиск руд. Она узнает сущее, смыкаясь с философией космизма, что видно по таковым фигурам, как академики Вернадский и Ферсман.

В той же роли Константин Лавроненко в экранизации романа 2014 года. Фото: kinopoisk.ru

Павел Басинский: Куваева именуют «русским Джеком Лондоном», имея в виду, я думаю, до этого всего цикл рассказов южноамериканского классика о золотоискателях Смоке Беллью и Малыше. Есть что-то общее меж ними и героями Куваева либо это различные социальные и психические типы?

Василий Авченко: Герои Лондона и Куваева обнаруживают — при всех различиях — бесспорное человеческое сходство. Лондоновские герои гонятся не только лишь за золотом, «американской мечтой» — вспомним Харниша по прозвищу Время-не-ждет, для которого важнее борьба как такая, либо Джона Месснера, сыплющего золото в полынью… На Севере герои Лондона и Куваева находят нравственный кодекс, какого нет в огромных теплых городках. Нечто вроде блика утраченного рая. В лондоновской «Любви к жизни», которую Крупская читала умирающему Ленину, один старатель до крайнего тащит золото и погибает, иной кидает — и спасается. Это «параллелится» и с шаламовским «золото — погибель», и с куваевским определением золота как «глуповатого сплава», от которого «сплошная судимость»… На Север стремились люди, которых Куваев называл «нерегламентированными». Не адаптированные для офисной либо заводской работы, ценящие волю, риск… Недаром в Магаданской области одно из озер получило имя Джека Лондона.

Басинский: Цензура сейчас, обычно, дает оборотный эффект

Сейчас золото добывают большие компании, хотя есть и «хищники» (вот современная русская джек-лондоновщина, о которой никто не написал!), и законопроект о «свободном приносе»…

Павел Басинский: Как ты относишься к двум экранизациям романа «Земля» — 1978 года Александра Сурина и 2014 года Александра Мельника?

Василий Авченко: Оба кинофильма не шедевры, но 1-ый лучше, честнее. Там даже лица остальные — истинные. Кино Сурина снято по сценарию самого Куваева, у Мельника — отсебятина, фантазийный микс. Ну какой из молодого Петра Федорова тракторист дядя Костя — «человек с прошедшим и без зубов»? Какой из стройного Константина Лавроненко Чинков — «разбухший кумир» с «металлическим лицом» и «слоновьей грацией»? У Сурина Чинкова играет Банионис — снайперское попадание! А у Мельника заместо чукотской тундры — плато Путорана и сибирская тайга. Прекрасно, но не то! А карикатурно-вестерновый конец с золотой горой? Это никогда не Куваев. С иной стороны, неважно какая экранизация добавляет популярности первоисточнику, так что я от всей души признателен режиссеру Мельнику. Больше никто Куваева не вспомянул.

Павел Басинский: Мне нравится, как сам Олег Куваев обусловил смысл собственного романа. «Это история о людях, для которых работа стала религией». Не кажется ли для тебя, что это совершенно таковой тренд поздней русской литературы и синематографа, который на данный момент утрачен? «Земля», «Девять дней 1-го года»… Наука, профессия — как религия, а не попросту «самореализация» и уж тем наиболее метод заработка.

Василий Авченко: Все так. Русское общество было атеистическим лишь словестно. Оно было выстроено на вере, невзирая на мантры о базисе. Крайняя пора искренней веры — шестидесятничество, откуда вырос и Куваев, здесь можно нащупать параллели со Шпаликовым… Позже общество «секуляризовывалось». Но даже в 1970-е Куваев с его идеализмом, аскетизмом, антипотребительством уже не вписывался, и здесь можно провести другую параллель — с Вампиловым. Случаем ли они ушли вереницей: в 1972-м — Вампилов, в 1974-м — Шукшин и Шпаликов, в 1975-м — Куваев? В нашей книжке мы с моим восхитительным нижегородским соавтором, медиком филологических наук Алексеем Коровашко, разбираем в меру сил эти связи, предпосылки, следствия.

В "РГ" представили книжку о военачальниках Величавой Российскей войны

Рискну сказать, что Куваев, не вступавший в партию и вышедший из комсомола, как раз и был реальным коммунистом. Его отличие от позднесоветских членов КПСС в том, что коммунист — это он: «Опамятуйтесь, граждане, и усвойте правду, что человек в рванине и с флаконом одеколона в кармашке настолько же человек, как и квадратная рожа в ратиновом пальто, брезгливо его обходящая. Этому учил Христос. Этому, если угодно, учил В.И. Ленин. И пусть исполнятся слова: «Кто был ничем, тот станет всем». Вспомяните гимн, прошлый гимн страны, граждане с квартирами и польтами…»

Павел Басинский: Тема, которую хотелось бы обойти, но… Олег Куваев много пил. Как и его возлюбленный писатель Юрий Казаков. Как Владимир Высоцкий… Как Олег Даль, сыгравший роль Зилова в «Утиной охоте» по Вампилову. С чем это было соединено? Ведь не только лишь с работой геолога либо актера?

Василий Авченко: Естественно, нет. Казаков, Высоцкий, Даль, этот же Шпаликов геологами не были, ну и не все таки геологи — пьяницы! Пробы выстроить обыкновенные причинно-следственные связи — Фадеев-де ощущал грехи, Высоцкий переживал, что в Альянс писателей не берут, Даля душило «безвременье» — мне кажутся доверчивыми. Пьют (пьем) — и всё. Бедные, богатые, фавориты, лузеры, удовлетворенные, недовольные — без различия. Шукшин разбирал этот вопросец в «А поутру они пробудились…», Джек Лондон — в алкоавтобиографии «Джон Ячменное Зерно», Куваев — в «Правилах бегства», собственном втором и крайнем романе, который я весьма люблю.

Павел Басинский: Что сейчас происходит на куваевской земле, обетованной Чукотке? Что совершенно происходит с Русским Севером и русской геологией?

Василий Авченко: Тема большая и грустная. Правительство самоустранилось из геологоразведки, ушло с Местности и лишь на данный момент как бы начинает ворачиваться. Отток населения длится. В Магаданской области в 1990 году жили практически 400 тыщ человек (без Чукотки), сейчас осталось 140!

Человек в рванине и с флаконом одеколона в кармашке настолько же человек, как и квадратная рожа в ратиновом пальто

И все-же жизнь длится. Не так давно был в гостях у золотодобытчиков — в Бодайбо (речка Вача у Высоцкого) и на Колыме. Наилучшие люди — северяне. Чем суровее условия, тем посильнее взаимоподдержка. Чем меньше людей — тем ценнее любой человек.

Не охото, чтоб мы переходили к вахтовому способу. На Местности необходимо жить. Необходимо развитие, новейшие городка, хотя сейчас это звучит, мягко говоря, наивно. Понятно, почему мы уезжаем. Но должны проявиться и остальные векторы.

Басинский: Валентин Курбатов владеет необычным чувством юмора

Конкретно Наша родина — никакая Канада рядом не стояла — накопила огромный опыт выживания, строительства, развития в критериях Последнего Севера, недозволено его терять. Вспомянуть расцвет Севера в 60-е и 70-е. Был реальный северный шик и даже шовинизм, северяне ощущали себя элитой во всех смыслах — от вещественного до культурного. Не то что в Магадане — в Сеймчане и Усть-Омчуге варили красивое пиво, славившееся на всю Колыму. А какое было Магаданское книжное издательство!

Север полуопустел, но остаются недра, рубежи, Севморпуть… Рф еще предстоит по-настоящему понять себя как страну северную и океанскую, осознать, что дальние обширные промороженные местности и акватории — не балласт, Север — не гиблая земля и проклятье, а возможность, спасение, благословение.

Справка «РГ»

Олег Михайлович Куваев (1934-1975) — российский русский писатель, геофизик. Родился на жд станции Поназырево (сейчас Костромская область). Окончил геофизический факультет МГРИ имени Орджоникидзе. За годы учебы побывал в экспедициях на Тянь-Шане, в Киргизии, в верховьях Амура. В 1956 году был написан 1-ый рассказ «За козерогами», написанный в журнальчике «Охота и охотничье хозяйство». В 1960 году его перевели в Магадан в Северо-Восточное геологическое управление на должность старшего инженера отряда геофизического контроля. В 1961 году понял, что к руководящей должности «не был адаптирован — затосковал и нежданно себе уехал в Москву», в отпуск с следующим увольнением. Отныне он становится проф писателем.

Источник: rg.ru

Рекомендованные статьи

Добавить комментарий